КОГДА НАУКА СТАНОВИТСЯ СХЕМОЙ: куда уходят миллиарды, и кто отвечает за результат

Гульбану АБЕНОВА

Поздравляя казахстанских учёных с профессиональным праздником, президент Касым-Жомарт Токаев озвучил важную мысль: наука — это стратегическая сфера, от которой напрямую зависит интеллектуальное и технологическое будущее страны. 

Было сказано о росте финансирования, о новом законе, о «новом поколении учёных», об институциональных реформах. Но — и это ключевое — глава государства также прямо упомянул случаи коррупции в науке, приведя в пример бывшего руководителя холдинга «Парасат», сбежавшего за океан вместе с деньгами и семьёй.

На этом фоне главный вопрос звучит так:

почему при кратном увеличении бюджетов в 3,5 раза, при многомиллиардных инвестициях, мы по-прежнему не видим ощутимого научного результата?

МИЛЛИАРДЫ БЕЗ СЛЕДА 

На ближайшие три года на казахстанскую науку предусмотрено более 700 миллиардов тенге. Это не считая займов от Всемирного банка на миллионы долларов США, выделенных якобы на коммерциализацию исследований. Но возникает ощущение, что гранты осваиваются, а наука стоит на месте.

Почему?

Схема, как правило, проста до банальности:
• учёный получает грант,
• создает компанию,
• 3 года «ведёт проект»,
• отчитывается формально,
• после окончания проекта — никаких следов: ни продукта, ни результата, ни дальнейшей деятельности.

Проект сливается в ноль. Компания исчезает. Деньги — тоже. Контроль? Формальный. Ответственность? Отсутствует. 

КОГДА ГРАНТ БИЗНЕС, А НЕ НАУКА

Мы сегодня живём в реальности, где наука стала удобной обёрткой для освоения бюджетов. Процедуры формализованы, рецензии пишутся коллегами по цеху, зачастую — по принципу «ты мне, я тебе». И никакой реальной верификации эффективности проектов не проводится. Зато закупки, аренда, «услуги» — всегда по завышенным ценам, через знакомые компании.

ЭТО НЕ НАУКА. ЭТО СХЕМА

История за миллион: символ коррупции или просто рынок?

Особого внимания заслуживает история с семитомником по истории Казахстана, о котором говорили как о важнейшем национальном проекте. Вот только сам текст писался за миллион долларов, а ещё миллион пошёл на перевод. Всё — через структуры, близкие к известному медиадеятелю Рауану Кенжеханулы.

Вопрос — риторический: действительно ли за такие деньги нельзя было создать открытый научный совет, привлечь лучших историков страны, специалистов из академической среды, провести открытый конкурс? Или здесь тоже, как и в других проектах, важнее было «освоить, перевести, отчитаться», а не — переосмыслить, исследовать, создать ценность?

ПОЧЕМУ  НЕТ РЕЗУЛЬТАТОВ?

Потому что в приоритете — не долгосрочный научный результат, а краткосрочный финансовый отчёт. Потому что никто не требует продолжения исследований после завершения гранта. Потому что финансирование зачастую распределяется между «своими», а не между теми, у кого есть реальные идеи и амбиции.

НАУЧНАЯ КОРРУПЦИЯ  ОПАСНЕЕ БЫТОВОЙ

Коррупция в науке — это самая опасная форма системного разложения. Потому что она бьёт не по карману, а по будущему. По качеству образования, по уровню технологий, по интеллектуальному капиталу страны.Если мы действительно считаем науку стратегическим приоритетом, тогда:

• Необходимо полное раскрытие информации по всем грантам — темы, бюджеты, результаты, исполнители.
• Следует ввести механизмы реальной постпроектной оценки эффективности. Что сделано? Кем используется? Где результат?
• И, наконец, нужно, чтобы контроль осуществляли не чиновники, а независимые научные сообщества с правом вето и аудита.

МЫ ТЕРЯЕМ ШАНС

Наука — это не просто профессия. Это фундамент, на котором строится вся современная цивилизация. И когда вместо него — бюджетный песок, на котором удобно строить временные схемы, мы теряем шанс на устойчивое будущее.

Если мы и дальше будем измерять успех науки количеством освоенных тенге, а не созданных решений — Казахстан так и останется страной с большими амбициями и малыми результатами. 

И никакой закон — даже самый передовой — здесь не поможет, если не будет политической воли бороться с коррупцией на всех уровнях, в том числе — в белых халатах и с академическими степенями.